Алатырь-камень - Страница 117

117

– И как мне искать это кайы, и за что мне такая напасть, – втихомолку сокрушался Зяблец. – Да неужто мы и без них со своими ворогами не управимся? Опять же они все сарацины по вере, так чего их в нашу христианскую страну приглашать. А ежели веру откажутся сменить – тогда как?

– А кто у нас лучше всех на их чудном языке лопотать может? Потому государь именно тебя и шлет. Доверяет, стало быть, – несколько смущенно пояснял Зяблецу, сыну именитого в прошлом ростовского боярина, Евпатий Коловрат.

Честно признаться, не только послу, но и ему самому было совершенно невдомек, зачем Константину понадобилось это неведомое племя. Невдомек, потому что не верилось в сказанное государем по поводу этого племени:

– Это сейчас у них полтысячи шатров, а лет через двести от них большой вред может быть для Руси. Было у меня такое видение, – внушительно заметил он. – Вот и выходит, что их надо либо истребить на корню, либо к себе на службу взять. Теперь понятно?

Евпатий вздохнул, недоверчиво передернул плечами, но переспрашивать не стал, решив поверить на слово, хотя звучало все это как-то… сомнительно.

«Полтысячи шатров. Если с нашими половцами сравнить, то получается никак не больше тысячи воинов. Да пускай полутора или даже двух, – рассуждал он мысленно. – И это опасность? Не-е-т, видать, тут кроется что-то еще. Какая-то сокровенная тайна».

Коловрату стало немного обидно, но он успокоил себя мыслью, что, скорее всего, в том же самом видении государю было строго воспрещено рассказывать о сути дела кому бы то ни было.

– А на самом деле зачем они тебе? – уточнил Вячеслав, заинтригованный загадочными словами.

Его Константин также привлек к инструктажу Зяблеца, и теперь воевода очень хотел знать, что в действительности понадобилось другу.

Тот оглянулся на дверь – вроде закрыта плотно.

– Думаешь, я ему наврал? – усмехнулся Константин. – Чистая правда. Разумеется, кроме видения, – тут же поправился он. – Это сейчас они кайы, пока на службе у Джелал ад-дина, которого то ли убили, то ли вот-вот убьют. После его смерти большая часть племени во главе со своим вождем Эртогулом придет в Иконийский султанат, к Кей-Кубаду I, который выделит им местечко в где-то в Анатолии, причем на границе с византийцами.

– То есть в пограничную стражу их примет, – сделал вывод воевода.

– Примерно так. Они будут долго расти и усиливаться. Трогать их особо некому. Византийцы о чужом еще долго помышлять не будут – свое бы удержать. А самих сельджуков эти места тоже не особо прельщают, да и не до того им. Тем более что скоро на эти земли придут монголы, и весь султанат развалится на маленькие эмиратства. Эртогул будет править долго, а потом передаст власть своему сыну Осману. Тебе это имя ни о чем не говорит?

– Что-то такое вертится на уме, но как-то туманно, – ничуть не смутившись, заявил воевода. – Да и чего голову напрягать, когда ты сам сейчас все расскажешь.

– Расскажу, – кивнул Константин. – Так вот, с тех пор это племя и станет называть себя османами. Ну, по имени вождя. И потом, через полтора века, произойдет резкий взрыв. Они покорят все эмиратства, и в 1389 году произойдет знаменитая битва на Косовом поле – боль и трагедия Сербии.

– Погоди-погоди, там же албанцы живут, если мне память не изменяет, – остановил друга воевода.

– Это чужаки. Пришли они туда намного позже. Считай, такие же захватчики-оккупанты вроде турок. А на самом деле это исконная территория Сербии. Возвышение турок притормозит хромой Тимур, который разгромит их войска, восстановит все эмиратства сельджуков, а самого султана Баязида I упакует в железную клетку, в которой тот и умрет.

– Прямо в клетке?

– Ну, может, и не в ней, но в плену, – пояснил Константин. – Лет двадцать его сыновья будут грызться за отцовскую власть и резать друг друга, но потом останется один, который приступит к дальнейшим завоеваниям. И тогда взвоет вся Европа.

– Так что, мы будем спасать Европу? – деловито уточнил Вячеслав.

– Да плевать я на нее хотел, – устало произнес Константин. – А вот братьев-славян мне жалко. К тому же у меня на Болгарию особые виды, с учетом того, что Святослав женат на дочке Иоанна-Асеня II и успел обзавестись уже двумя сынами.

– Никак завоевывать решил? – изумился Вячеслав. – Но ты же говорил, что тебя эти границы вполне устраивают. Или аппетит приходит во время еды?

– Да нет, тут все иначе. Дело в том, что династия Асеней скоро пресечется. Я точно не помню, на внуке нынешнего Ивана или как, но суть ты уловил. Так что, не лишая Болгарию независимости, можно будет озаботиться ее судьбой. Руси, как ты понимаешь, от этого только выгода. Опять же будет гарантирована сохранность южной коалиции, которую я сбил, – Русь, Византия и Болгария.

– Ну Наполеон, чистый Наполеон, – всплеснул руками воевода.

– Да ладно тебе. Просто я не хочу, чтобы 29 мая 1453 года турецкий султан Магомет II въехал на белом жеребце в храм Святой Софии, расположенный в Константинополе. К тому же ты совсем забыл о том, сколько пакостей турки причинят Руси.

– Вывод? – потребовал Вячеслав.

– А я его уже сообщил. Либо полное уничтожение этого племени, либо принятие его к себе на службу. Пусть они все время перед нашими глазами будут.

– А где разместим?

– Волжские степи большие. А пограничники из них получатся что надо. Ребята храбрые, честные, вожди слово свое держат, от присяги не отказываются. Вот и пускай с монголами повоюют, коли такие воинственные. А там мы их родней разбавим – половцами, башкирами, саксинами и прочими.

117