Алатырь-камень - Страница 111

111

На границе с Болгарией гор почти не было, зато имелись реки. После заключения брачного союза и тут наступила ясность. Следуй по левому берегу Прута вплоть до его впадения в Дунай, а дальше по левому берегу Дуная до самого моря – вот и все. А уж правые берега этих рек – владения Асеня II.

Несколько размытыми они были с поляками, особенно в Мазовии, но князь Конрад, опасаясь своего могучего соседа, сидел тихонечко, ни на что не претендуя. К тому же глухие леса и пущи – не столь важный предмет для спора, чтобы из-за таких пустяков ухудшать отношения с властителем Руси. Опять же сосед он вроде бы мирный, чего не скажешь про остальных польских князей, которые только и норовят урвать кус потолще да пожирнее из твоих владений.

Но зуб на Константина точить было кому – тут он ни на грамм не солгал своему сыну. Потому и важна была разведка – кто предупрежден, тот вооружен. И не просто разведка, но и скорость, с которой приходят сведения, потому что запоздавшим новостям грош цена.

С известиями от тех, кто подальше, было сложнее, но и тут весточки нет-нет да и приходили, и не столь уж редко. С чем-то незначительным люди Торопыги могли не спешить, дожидаясь удобной оказии, а для новости поважнее находился и нарочный, переодетый в купца, который спешит прикупить мехов на далекой Руси.

Не оставались без присмотра даже Франция и солнечная Италия – Венеция, Флоренция, Генуя и прочие города Ломбардской лиги. Вести оттуда, равно как из Испании и Англии, доходили не часто, но общую картину происходящего всегда можно было составить.

Об успехах налаживания агентурной сети Константину красноречиво говорили сроки, в которые поступали те или иные донесения.

Поначалу, еще в двадцатых годах, шли они долго, чуть ли не полгода. Лишь в 1227 году ему сообщили, что король Франции Людовик VIII скончался, и произошло это аж в прошлом году, так что теперь именем малолетнего Людовика IX правит его мать, решительная и целеустремленная Бланка Кастильская.

Только в начале следующего 1228 года, через четыре месяца после смерти Стефана Первовенчанно-го, Константин наконец-то узнал, что королем Сербии стал его сын Радослав. Примерно в те же сроки до него долетела новость о том, что германский император Фридрих II, отплывший в крестовый поход в начале сентября из итальянского Брундизия, через три дня вернулся обратно, ссылаясь на морскую болезнь.

Весть о том, что недавно избранный римский папа Григорий IX в том же сентябре отлучил Фридриха от церкви, дошла до Константина и вовсе в феврале, а текст ответной, весьма остроумной и язвительной грамоты самого императора, которую во всеуслышание «по воле сената и римского народа» зачитали на Капитолии, привезли на Русь в самом конце зимы.

Лишь осенью этого же 1228 года выяснилось, что в июне Фридрих II вторично отплыл из Брундизия, направившись в крестовый поход, как он и обещал римскому папе.

Только через два с лишним месяца русскому государю стало известно о том, что чешский король Пржемысл Отокар I возложил корону на голову своего сына Вацлава. Не скоро дошли до него и подробности о том, что Пржемысл впервые пренебрег старинным обычаем и не показал во время коронации лапти и армяк легендарного основателя династии, из-за чего народ стал обвинять своего короля в том, что он тем самым отрекся от прошлого и от своих предков.

Однако время шло, и кропотливые усилия по налаживанию «царской паутины», как высокопарно назвал свою разведку Константин, стали приносить ощутимые результаты. Не прошло и двух месяцев, как Торопыге, а следовательно, и государю донесли, что все тот же Фридрих II заключил в феврале 1229 года перемирие на десять лет с каирским султаном ал-Камилом I.

Новость же, что германский император 18 марта в храме Святого гроба Господня возложил на себя корону иерусалимского короля, причем даже без церковного обряда коронования и проведения богослужения, дошла до Руси в самом начале мая, то есть через полтора месяца. В июле Константин уже знал, что месяцем ранее Фридрих II вернулся в Италию.

В следующем 1230 году Константин через две недели узнал обо всех подробностях жаркой сечи, в которой Бела IV в пух и прах разбил войска австрийского герцога, позванного венгерской знатью, взбунтовавшейся против своего короля. Через три недели было получено и известие о том, что на троне Чехии воссел Вацлав II, сын Пржемысла Отокара I.

28 августа с Фридриха II было торжественно снято отлучение, 1 сентября в Ананьи состоялось его демонстративное свидание с Григорием IX, а в конце сентября Константин уже сосредоточенно размышлял о том, что уж не крестовым ли походом на Русь расплатился германский император за это примирение. Особенно с учетом того, что на переговорах присутствовал глава Тевтонского ордена Герман фон Зальца.

Еще не в каждом княжестве и пфальцграфстве был известен указ императора, который он издал в 1231 году в Вормсе, а перед Константином уже лежал его текст.

Может быть, даже в Европе далеко не каждый из могущественных королей и прочих многочисленных властителей слышал про указ Григория IX о введении монашеской инквизиции, которую с 1233 года доверили псам господним , а вот Константин уже имел этот текст.

Да и перевод «Корпуса канонического права» , изданного Григорием IX, составленный старым знакомым, доминиканцем Раймондо Пеннафорте, тоже появился у Константина всего через два месяца после его выхода в свет.

– Смотри, Евпатий, – заметил тогда Константин своему боярину, показывая листки бумаги. – Казалось бы, что каждый властитель хочет держать и на самом деле держит свои помыслы и чаяния в глубокой тайне, порой не доверяя их даже самым ближним, но как только он издает какой-либо указ или иной документ, так сразу можно понять, чего он на самом деле хочет, к чему стремится, о чем мечтает. Надо только внимательно его прочесть, а читая, думать не о том, что человек в нем говорит, а зачем он это говорит. Поняв это, можно угадать и его дальнейшие поступки. Хочешь, предскажу, что будет дальше? – усмехнулся он.

111